Проводница, из скромности или смущения не проронившая ни звука, исчезла, как только довела Джонни до двери с надписью: «ДОКТОР КЕЙТ — ПОМОЩНИК ДИРЕКТОРА»

Джонни постучал, подождал, пока не услышал: «Войдите», и вошел в большой кабинет. Жара сразу сменилась бодрящей свежестью, тут действовала установка искусственного климата.

Доктору Кейту казалось за сорок, и вид у него был профессорский. Хотя ученый сидел за своим письменным столом, Джонни разглядел, что он высокий, даже долговязый; кроме того, это был первый белый, которого он видел на острове.

Доктор указал Джонни на стул, сказав при этом слегка в нос: «Садись, сынок».

Джонни не понравилось, что его называют «сынком», как не понравился и австралийский акцент доктора, с которым он столкнулся впервые. Однако он очень вежливо ответил: «Спасибо», уселся и стал ждать продолжения.

Продолжение оказалось неожиданным.

— Прежде всего расскажи-ка, — сказал доктор Кейт, — что случилось с тобой после гибели «Санта-Анны».

Джонни разинул рот от удивления — его планы рухнули. Правда, планы эти еще не отчетливо сформировались в его голове. Он надеялся, что, по крайней мере какое-то время, сможет выдавать себя за юнгу, потерпевшего кораблекрушение и потерявшего память. Но если они знают, каким способом он путешествовал, то для них не секрет и откуда он прибыл; без сомнения, его сразу отошлют домой.

Он решил не сдаваться без боя.

— Никогда не слышал про «Санту» или как там ее зовут, — с невинным видом ответил он.

— Не считай нас дураками, сынок. Когда ты достиг суши столь необычным манером, мы, естественно, связались по радио с береговой охраной, чтобы выяснить, не было ли где-нибудь кораблекрушения. Нам ответили, что команда «Санта-Анны», грузового судна на воздушной подушке, прибыла в Брисбен и сообщила, что судно это пошло ко дну примерно в ста милях к востоку. Однако она сообщила также, что спаслись все находившиеся на борту, даже судовой кот. На первый взгляд, «Санта-Анна» не подходила, но потом нас осенила остроумная догадка, мы решили, что ты заяц. Ну, а дальше осталось только связаться с полицией вдоль трассы пути, пройденного «Санта-Анной».

Доктор сделал паузу, вынул из своего письменного стола трубку, вырезанную из корня эрики, и принялся изучать ее с таким вниманием, словно никогда не видел до этого. Тут Джонни решил, что доктор Кейт просто разыгрывает его, и антипатия, которую он сразу почувствовал к этому доктору, повысилась, как температура, еще на несколько градусов.

— Ты бы удивился, если б узнал, сколько ребят бегут из дому и в наше время, — продолжал противный голос. — Потребовалось несколько часов, чтобы установить, кто ты. Должен признаться, что когда мы наконец дозвонились до твоей тети Марты, она не рассыпалась в благодарностях. Право, я не осуждаю тебя за то, что ты сбежал.

А вдруг доктор Кейт не так уж плох, как кажется?

— Что вы думаете со мной делать, раз уж я здесь? — спросил Джонни. Он с тревогой почувствовал, что голос его слегка дрожит, а из глаз вот-вот хлынут слезы разочарования и безнадежности.

— В ближайшее время мы ничего не можем сделать, — сказал доктор, и настроение Джонни сразу улучшилось. — Наше судно ушло на материк и вернется только завтра. В плавание оно снова отправится не раньше чем через неделю, так что рассчитывай дней на семь.

Семь дней! Удача еще не отвернулась от него. За это время может произойти многое — об этом он позаботится сам.

Следующие полчаса Джонни рассказывал обо всем, что случилось с ним после гибели судна, а доктор Кейт задавал вопросы и что-то записывал. Казалось, он ничему не удивлялся и, когда Джонни кончил свой рассказ, вытащил из ящика стола пачку фотографий. На них были сняты дельфины. Джонни не представлял себе, что существует так много разновидностей этих животных.

— Можешь ты указать своих друзей? — спросил доктор.

— Постараюсь, — сказал Джонни, перебирая снимки. Он быстро отложил в сторону все фотографии, кроме трех вероятных и двух возможных.

Такой отбор, видимо, вполне удовлетворил доктора Кейта.

— Да, — сказал он, — среди этих снимков находится именно тот, который нам нужен.

Затем он задал Джонни очень странный вопрос.

— Кто-нибудь из них говорил с тобой?

Сначала Джонни решил, что это шутка. Но затем понял, что доктор Кейт говорит совершенно серьезно.

— Они издавали всякие звуки вроде писка, свиста или лая, но я ничего не мог понять.

— Не в этом ли роде? — спросил доктор.

Он нажал кнопку на своем столе, и из репродуктора, вделанного в стену кабинета, послышался звук, напоминавший скрип заржавевшей калитки. Потом раздался целый залп звуков, похожих на работу старомодного двигателя внутреннего сгорания в момент его запуска. Наконец Джонни ясно и отчетливо услышал слова: «Доброе утро, доктор Кейт». Слова были произнесены быстрее, чем мог бы вымолвить человек, но Джонни определенно разобрал их. Это не просто звукоподражание, быссмысленное повторение слов, как у попугая. «Доброе утро, доктор Кейт» животное произносило сознательно.

— Ты, кажется, удивлен? — усмехнулся доктор. — Разве ты не слыхал, что дельфины могут говорить?

Джонни покачал головой.

— Ну, так вот, мы знаем уже пятьдесят лет, что у них имеется свой, достаточно сложный язык. Мы стараемся овладеть им и в свою очередь обучаем их «бейзик инглишу». [1] Благодаря методам, разработанным профессором Казаном, мы уже порядком продвинулись вперед. Ты познакомишься с профессором, как только он вернется с материка: ему очень хочется послушать твой рассказ. Пока же мне придется поручить теб кому-нибудь.

Доктор Кейт нажал рычаг селектора, и из аппарата сразу же послышалось:

— Говорит школа. Да, доктор?

— Кто-нибудь из старших мальчиков сейчас свободен?

— Можете взять Мика, мы будем только рады.

— Хорошо. Пошлите его в контору. Джонни вздохнул. Даже на таком маленьком и далеком острове, как этот, нельзя, видно, избавиться от школы.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мик Науру как гид имел только один недостаток — склонность к преувеличениям. Его россказни были столь невероятны, что их и невозможно было принимать всерьез, но иногда Джонни все же одолевали сомнения. Верно ли, к примеру, что сестра Тесси (или «Двухтонная Тесси», как звали ее островитяне) уехала из дому, с острова Тонга, потому, что ее извели насмешками: допекали маленьким ростом и называли не иначе, как Малышка, — столь велики обыкновенные девушки ее племени. Джонни не мог себе этого представить, но Мик уверял, что именно так и было.

— Спроси ее, если не веришь, — предложил он с торжествующим выражением лица. Над лицом этим нависала черная шапка густых, курчавых волос.

Хорошо еще, что другие его рассказы легче было проверить, а когда речь шла о действительно важных вещах, он относился к делу серьезно. Как только доктор Кейт поручил Джонни заботам Мика, тот немедленно отправился показывать ему остров.

Однако лишь через несколько дней Джонни научился ориентироваться, потому что на этом маленьком клочке суши умещалось много всякой всячины. Прежде всего он узнал, что жители Острова Дельфинов делятся на две группы: на сотрудников исследовательской станции — ученых и техников — и на рыбаков, которые жили дарами моря и обслуживали экспедиционные суда. Люди из рыбачьей общины обслуживали также силовую и водопроводную установки и работали в столовой, прачечной и на маленькой молочной ферме, где содержалось десять холеных коров.

— Коров завезли сюда после того, как профессор попытался ввести в употребление дельфинье молоко, — объяснил Мик. — Это был единственный случай, когда на острове возник бунт.

— Ты здесь давно? — спросил Джонни. — Родился тут?

— О нет, мои родители с острова Дарнлей в Торресовом проливе. Они приехали пять лет назад, когда мне было двенадцать. Плата хорошая, да и работа обещала быть интересной.